Выделим две характерные черты этих сновидений:

А) Государство спокойно убивает своих граждан — не потому, что оно плохое, а просто потому, что таков порядок.

Б) Роль «хороших» родителей пассивна: они не могут и даже не пытаются защитить ребенка, хотя и «жалеют» его. Иначе говоря, с одной стороны, родители ведут себя, как государство, солидаризируясь с ним и соглашаясь с его нечеловеческим законом, а с другой — они, как и их ребенок, беззащитны и абсолютно беспомощны перед этим государством.

Картина, вырисовывающаяся из предложенного материала, во многом совпадает с описанием «злокачественной трансформации» объектных отношений О. Кернберга («Тяжелые личностные расстройства»). Он выделяет следующие признаки этой трансформации: «…(1) восприятие внешних объектов как всемогущих и жестоких; (2) ощущение, что хорошие, любящие, удовлетворяющие и ту и другую сторону объектные отношения хрупки, легко разрушаются и, что еще хуже, являются мишенью для нападения со стороны всемогущего и жестокого объекта; (3) ощущение, что можно выжить лишь при условии подчинения жестокому объекту, ради чего, следовательно, необходимо пожертвовать всеми связями с хорошим и слабым объектом; (4) при идентификации с жестоким всемогущим объектом появляется чувство неимоверной силы, наслаждения, свободы от страха, страдания и ужаса…»

Существует довольно широкий семантический ряд, который в разных вариациях возникает, когда речь идет о подобных психических структурах. Он включает такие образы и понятия, как мафиозный, тоталитарный или архаический садистический объект, анальное разрушение, нарциссизм, перверсии, стирание границ между полами и поколениями, амальгамное мышление и др. (Розенфельд, Кернберг, Шебек, Шосге-Смиржель, Илини Коган, Вуко и др.).

О тоталитарных объектах предложивший этот термин Михаэл Шебек пишет: это «примитивные догенетальные объекты, чья общая власть склонна к вторжению и предполагает полное повиновение и полную идентификацию».